|
|
|
|
|
|
|
|
С Е Р И Я «В И К И Н Г И»
|
|
|
~ Холодный Викинг «The Reluctant Viking» ~
1-я книга в
серии
Аннотация:
Волею судеб
преуспевающая деловая американка Руби Джордан переносится из нашего времени в Х век и,
встретив там двойника своего мужа – викинга Торка, – узнает, что тысячу лет
назад была не менее прекрасной...
Год написания: 1994
Издательство: «Олма-пресс»: серия «Купидон-Романс» – 1997
год, «Романс. Золотая коллекция» – 1997 год
Перевод: с
английского Т.А. Перцевой
Отрывок из книги:
Отзывы:
|
|
|
~ Преступный Викинг «The Outlaw Viking» ~
2-я книга в
серии
Аннотация:
Меч в его руках беспощадно разил
врагов, но против чар этой странной, явившейся ниоткуда девушки суровый викинг
оказался бессилен. Как пение сирены, одно ее присутствие завораживает и усмиряет
его...
Год написания: 1995
Издательство: «Олма-пресс»: серия «Купидон-Романс» – 1998
год, «Романс. Золотая коллекция» – 1998 год
Перевод: с
английского Л.И. Володарской
Отрывок из книги:
Отзывы:
|
|
|
~ Опороченная // Карнавал Соблазнов «Tarnished Lady» ~
3-я книга в
серии
Аннотация:
из серии «Волшебный Купидон»:
Сандра Хилл живо и увлекательно
рассказывает историю любви отвергнутой обществом молодой женщины, воспитывающей
рожденного вне брака ребенка, и отважного рыцаря…
из серии «Купидон-Романс»:
Леди Идит из Соколиного
Гнезда хочет срочно выйти замуж, чтобы защитить себя и своего
незаконнорожденного сына. Ей не нужны любовь и
страсть, ее интересует формальный брак. За это она предлагает хорошее приданое
и свой незаурядный хозяйственный талант. Идеальный вариант для неотесанного Эйрика Равенширского, разочарованного в женщинах…
Время и место
действия: Нортумбрия, 496 год
Год написания: 1995
Издательство: «Олма-пресс»: «Волшебный Купидон» – 1996 год,
серия «Купидон-Романс» – 1996 год
Перевод: с
английского И.Н. Гиляровой
Отрывок из книги:
Слова Эйрика
про его собственные условия брачного контракта наконец‑то
дошли до сознания Идит, и она встрепенулась. Сейчас
станет ясно, чего он на самом деле хочет от нее.
— Ты дописываешь свои
условия? — поинтересовалась она нарочито старческим голосом, пока Эйрик педантично царапал слово за словом под текстом ее
документа.
Она довольно усмехнулась про себя,
увидев, как он поморщился от ее скрипучего голоса, молча продолжая писать.
Листок он держал далеко от себя, а временами напряженно щурился.
Идит с удивлением наблюдала за
странной его позой, затем чуть заметно улыбнулась, внезапно сообразив, что он
плохо видит вблизи, как это было у ее отца.
Ах, вот почему он подумал, что у
нее старческие морщины, когда она просто хмурилась, и не мог отличить золу от
серого цвета лица. И вот почему цвет ее волос и нарочитая сутулость плеч так
легко ввели его в заблуждение.
Она едва не расхохоталась. Этот
невинный обман не предусматривался ею первоначально, однако сгодится любое
средство, которое поможет ей уберечься от отвратительных прикосновений
похотливой мужской руки.
Эйрик не заметил ее усмешки — весь
сосредоточился на выведении слов. Наконец издал долгий удовлетворенный вздох и,
откинувшись на спинку стула, пододвинул к ней лист пергамента. Выжидающий
интерес в его глазах подсказал ей, что выставленные им условия могут ее не устроить.
Идит старательно прятала лицо,
понимая, что Эйрик будет внимательно глядеть на нее
во время чтения. Видел он скорее всего не так уж и
плохо. В конце концов, это не мешало ему слыть умелым рыцарем, если уж верить
молве. Ей пришлось напомнить себе, что надо ссутулить плечи; временами она
поглядывала на него через растопыренные пальцы руки, стыдливо закрывавшей часть
лица, словно робела от его сокрушительной мужественности. Ха! Не забыть бы покаяться в этом обмане на ближайшей исповеди у
отца Бенедикта.
— Ты разбираешь слова,
миледи?
— Да, читаю я неплохо. —
Она продолжала вглядываться в его каракули, затем запротестовала: — Тебе нет
необходимости давать за меня выкуп. Мой отец умер.
— Считается, что супруг
должен заплатить отцу невесты за то, что он содержал ее до замужества. А раз
его нет, я отдам тебе его долю.
Идит гордо фыркнула и вычеркнула этот
пункт из документа.
— Достаточно будет уже того,
что ты признаешь свое отцовство.
Эйрик пожал плечами.
— И я также не претендую ни
на какую долю твоей собственности в качестве утреннего подарка. Подарком для
меня станет твое обещание покровительства. Ведь ты уже мне сказал, что твои
владения отойдут к брату.
Эйрик сощурился:
— А если у нас родится сын
или сыновья? Что тогда?
Идит почувствовала, как ее лицо
вспыхнуло. Она хотела напомнить об условности брака, но не сумела найти
подходящих слов. Сыновья!
— А ты не ошибся, принимая
мой брачный договор за что‑то еще, кроме чисто
делового соглашения?
— Деловое соглашение! Никогда
еще я не встречал прежде женщины, похожей на тебя. Никогда! — воскликнул
он, недоверчиво покачав головой. Затем взмахом руки как бы отмел все ее
возражения и протесты и сказал: — Я должен подумать и о наследовании. При всех
опасностях, которым мой брат Тайкир подвергается
ежедневно, я не сомневаюсь, что выжить ему будет нелегко.
Когда она прочла последние
условия, острая тревога пронзила ее.
— Я не могу принять то, что
ты от меня просишь.
— А с чем ты тут не
согласна? — протянул он, апатично скрестив ноги в щиколотках. Изношенная
ткань тесных штанов туго натянулась на бедрах, и Идит
с открытым ртом уставилась на стройные, мускулистые формы и еще на что‑то, обрисовавшееся под тканью. Туника распахнулась,
открыв широкую грудь, облаченную в ту же голубую
рубаху, которая была на нем вчера, шелковистые завитки выбивались из разреза на
вороте, они тоже не ускользнули от ее глаз.
Края твердых губ ее собеседника
дернулись в понимающей улыбке, и Идит поспешно
закрыла рот. Она готова была убить себя за предательский взгляд. Стремясь
поскорее угомонить зачастившее сердце, она проворчала:
— Ты чего так расселся?
Может, думаешь, что против тебя никто и не устоит? Но я не какая‑нибудь
там одна из твоих похотливых любовниц, и меня твои прелести не волнуют.
Эйрик холодно осклабился:
— Кажется, мы тут говорили
про условия. Брачные условия. — Он опустил глаза на свои бедра, затем
снова взглянул на нее, провоцируя как‑нибудь
отозваться на насмешку.
Идит раздраженно прокашлялась и ткнула
пальцем в слова, которые он нацарапал внизу документа.
— Да, я сейчас скажу насчет
твоих условий. Во‑первых, я предпочитаю жить в
Соколином Гнезде. И не вижу причин перебираться вместе с Джоном сюда, в Равеншир.
Эйрик вопросительно поднял брови:
— Разве у тебя нет сенешаля,
который распоряжался бы там всем в твое отсутствие?
— Да, есть. Джеральд из Бримли, но…
— Он надежный?
— Да, но занимается всем лишь
тогда, когда я отлучаюсь. Мое присутствие там необходимо, хотя бы для надзора
за ульями.
— Переведешь этих проклятых
пчел сюда.
Идит снисходительно улыбнулась его
невежеству:
— Пчелы не похожи на людей.
Они не могут просто так подхватить пожитки и перебраться на другое место.
Эйрик внимательно глядел на нее, и Идит поежилась под его пристальным взглядом. Ей хотелось,
чтобы он перестал гладить шелковистые свои усы. Это ее выбивало из колеи.
— Тогда оставишь пчел там. Но
ты, миледи, — заключил он ровным голосом, поднеся палец к ее лицу, —
станешь жить здесь вместе с сыном, иначе ни о каком
браке не может быть и речи.
— Какая тебе разница, где я
живу? У нас же договор чисто деловой.
— На всякий случай, —
насмешливо заявил он и бросил на нее исподлобья взгляд — то ли чем‑то озадаченный, то ли раздраженный.
Боже, как ей хотелось убрать эту
глупую усмешку с его отвратительной смазливой физиономии!
— А я‑то
думала, что ты оценишь свободу, которую тебе предоставит мое отсутствие в Равеншире.
— А почему ты думаешь, что с
тобой я буду менее свободен?
Идит застыла от возмущения и натянула
обруч пониже на лоб, скрывая свои эмоции.
— Мне не хотелось
бы терпеть присутствие твоих любовниц возле себя.
Прозрачные глаза Эйрика расширились от удивления. Затем он с издевкой улыбнулся:
— Миледи, ты меня обижаешь. Я
уже и раньше говорил тебе об этом, не заставляй меня повторяться. Я порядочный
человек. И не намерен позорить жену недостойным
поведением.
Бросив на него косой взгляд, она с
нескрываемым недоверием протянула:
— Ты хочешь сказать, что у
тебя никогда не будет любовниц?
С некоторым злорадством
она наблюдала, как по лицу у него пробежала тень смущения, как он неловко
заерзал на месте. Уклонившись от ответа, он лишь пристально поглядел
на нее, скрестив на груди руки и все время поглаживая свои проклятые
усы.
— Я вовсе не собираюсь
причинять тебе никаких неудобств, Эйрик. И не прошу
отказываться от своих женщин.
— Женщин! О,
Идит, ты наделяешь меня более выдающимися талантами и
выносливостью, чем у меня есть на самом деле, — заметил Эйрик, с подчеркнутом недоумением качая головой. —
Откуда ты взяла, что у меня так много женщин?
— Говорят, что ты предаешься
блуду, будто загулявший лось. — «Ох, Матерь Божья, что это я такое несу?»
Эйрик громко фыркнул, услышав слова,
которые она необдуманно выпалила, и его челюсть напряглась от злости.
— Ты, стало быть, слышала,
что про меня говорят такие вещи?
— Ну, не совсем в этих
выражениях.
— Тогда говори точней, —
потребовал он. — Кто способен меня так оскорблять? Наверняка Стивен из Грейвли, могу поклясться, этот проклятый клеветник.
— Нет. Не Стивен… — Она снова
обругала себя за то, что не сумела придержать свой дурацкий
язык, и зачастила: — Вообще, по‑моему, я просто
слышала болтовню на базарной площади, что‑то вроде:
«Ни одна хорошенькая девушка не сможет пройти мимо Равеншира,
чтобы тамошний хозяин не отведал ее меда, и все остаются
очень довольны».
И она пренебрежительно пожала
плечами. Глаза Эйрика буквально вылезли на лоб, а
челюсть отвисла. Затем он взорвался смехом.
— Ох, Идит!
Ты меня поражаешь! — воскликнул он
наконец. — Никогда мне еще не попадались женщины с таким острым языком.
Как жаль, что ты… ну, хм, что ж, время идет, ничего не поделаешь.
Идит догадалась, что он собирался
посетовать на ее возраст и безобразие. От этих, хоть и невысказанных слов что‑то съежилось в ее душе. Уничижительное мнение о ней со
стороны этого дьявольски красивого олуха совершенно не волнует ее, но почему же она чувствует себя задетой?
Несомненно, это говорит о ее
слабости и уязвимости. От такого открытия ее охватила паника. Куда подевались
ее выдержка и хладнокровие? Внутренне собравшись, она приказала себе держать в
узде свои чувства.
Напустив на лицо равнодушие, чтобы
не показывать ему, как она задета, Идит упорно
повторила:
— Интересно все‑таки знать, почему ты так настаиваешь, чтобы я жила
здесь.
— Мне хотелось бы привезти
домой дочерей. Помнишь? Ведь ты обещала заботиться о них.
Идит с облегчением кивнула, довольная таким объяснением. Теперь ясно, почему он хочет,
чтобы она перебралась в Равеншир.
— Вообще‑то
я могу переправить часть пчел и сюда. Хотя в брачном соглашении это и не
оговорено, я согласна пойти на уступку. Буду проводить половину своего времени
здесь, а половину в Соколином Гнезде, а девочек брать с собой, чтобы ты был
свободен… ну… для путешествий или… чего там тебе понадобится. — Она решила
больше не упоминать о женщинах, чтобы не выглядеть смешной.
Эйрик усмехнулся, заметив, как
осторожно она обошла вопрос о любовницах.
— Ты останешься в Равеншире, — заявил он тоном, не терпящим
возражений, — а иногда будешь ездить в Соколиное Гнездо — с моего
согласия.
Идит окинула его через стол
оценивающим взглядом, взвешивая это заявление.
— Я согласна, при условии,
что доходы от пчеловодства будут идти на мое имя.
Эйрик церемонно кивнул.
— Ты ведь понимаешь, что
Соколиное Гнездо останется под твоей опекой только до того времени, пока Джон
не достигнет совершеннолетия.
Он снова кивнул, пронзив ее
испепеляющим взглядом.
— У меня нет желания забирать
ни твои ничтожные деньги, ни наследство твоего сына. Но есть другое условие,
которого я хочу потребовать и в котором не может быть
уступок — никогда.
Его глаза напоминали кусочки
синего льда, в них сверкала ярость. Он так крепко стиснул кулаки, что суставы
побелели, а синяя жилка предательски забилась на оголенной шее.
Его внезапная глухая ярость напугала
Идит, и она в очередной раз засомневалась, не ошиблась ли, выбрав для своих целей лорда Равеншира. Она ведь совершенно не знает этого человека. Он
может оказаться таким же негодяем, как и отец Джона, а
то еще и похуже. Не пойти ли на попятную, пока еще не
поздно?
Резким движением Эйрик крепко ухватил ее, за подбородок и заставил заглянуть
в бездонные озера своих глаз.
— Пойми меня правильно, леди.
Не должно быть никаких контактов между тобой и Стивеном из Грейвли.
Идит ахнула, но не успела ничего
ответить, как он продолжил уже более спокойным голосом:
— Если я когда‑либо
увижу, что ты хотя бы посмотришь на него с мольбой или коснешься его поганого тела, то, клянусь Святым Граалем, убью вас обоих
голыми руками.
Сила ненависти, прозвучавшая в словах
Эйрика, сначала поразила ее. Затем верх одержала
ярость. Негодующе вскочив, она выпалила:
— Как ты смеешь даже
предполагать, что у меня может быть что‑то общее со
Стивеном? Я уже говорила тебе о его подлом предательстве, о его сатанинских
планах забрать у меня сына Джона. Ты оскорбляешь меня даже тем, что думаешь,
будто я могу вынести его мерзкое прикосновение.
— Ты любила его когда‑то, — обвиняющим тоном напомнил он.
Идит один раз уже все ему объяснила. И
не собиралась повторяться.
Лицо Эйрика
оставалось бесстрастным.
— Тебе не удастся обмануть
меня со Стивеном, миледи. Никогда! Господь свидетель. Поклянись мне в этом.
Странное дело, он не требовал,
чтобы она сторонилась других мужчин, — только Стивена. У нее‑то есть причины ненавидеть Стивена. Но вот у Эйрика? Она открыла было рот,
чтобы задать этот вопрос, однако жесткое выражение на его лице подсказало ей,
что сейчас не время. Она откинулась назад, решив выяснить эту загадку позже.
— Даю тебе клятву, как
честная женщина: я никогда не нарушу своего супружеского обета верности… ни со
Стивеном из Грейвли… ни с каким‑либо
другим мужчиной.
Глубокие складки, собравшиеся у
рта Эйрика, немного разгладились, но внезапно он
схватил ее за запястье и прижал руку к твердой поверхности стола ладонью
кверху. Она завороженно глядела, когда он слегка
провел указательным пальцем взад и вперед по бледной коже ее запястья.
От легкого касания сладкий зуд
чувственности пробежал вверх по руке, добрался до ее груди, заставив соски
сжаться в крошечные комочки ноющей страсти. Идит
резко вздохнула, встревоженная этим новым ощущением
беспомощного томления. Она постаралась вырваться, однако Эйрик
крепко держал руку.
Его голова изучающе
наклонилась вперед, глаза сузились, пристально впившись в нее.
— Когда ты не хмуришься, то
не выглядишь такой старой. Скажи, сколько тебе лет на самом деле? —
спросил он подозрительным тоном.
Идит увидела, как глаза его затуманила
пелена, и поняла, что прикосновение подействовало на него так же, как и на нее.
Кажется, он явно поражен своей непонятной тягой к стареющей женщине. Слава всем
святым, что в комнате полутемно. Прежде чем она сумела что‑либо
сказать или спрятать лицо от внимательного его взгляда, Эйрик
внезапно достал из ножен, висевших у него на поясе, острый клинок.
Боже мой! Не собирается ли он ее
прикончить просто из‑за того, что почувствовал
постыдную тягу к старой карге? Она ахнула и безуспешно
попыталась снова выдернуть руку.
А дальше случилось самое неожиданное: он острым лезвием провел по ее запястью,
затем по своему. Идит в шоке завороженно
смотрела, как потекли тонкие струйки крови. Какое‑то
время они вместе наблюдали за ними; единственным звуком в комнате было их
глубокое, усиленное эхом дыхание.
Осторожным движением он положил
свою массивную руку поперек ее руки, и струйки крови смешались, а пульсы их
слились, потом он пристально посмотрел ей в глаза и произнес твердым, хриплым
голосом:
— Кровь от моей крови, я даю
тебе клятву.
Идит неотрывно глядела на него, и ее
сердце бешено колотилось. Матерь Божия! Он просто настоящий варвар, ведь все
викинги варвары. И тем не менее она испытывала к нему
неодолимую тягу, вся ее оборона таяла, и это пугало ее до глубины души.
Не замечая, казалось, ее волнения,
Эйрик повернул свою руку так, чтобы их пальцы
переплелись и сцепились, а запястье прижалось к запястью. Ее щекочущая ранка
пульсировала, приобретая почти эротический ритм, резко
вторивший ее бешено стучавшему сердцу.
О Боже!
— Теперь ты повтори эти
слова, — хриплым голосом потребовал он, не давая ей высвободить руку из
своей железной хватки.
В напряженной тишине взгляды их
скрестились. Она не могла вымолвить ни слова.
— Поклянись, Идит, — настойчиво проговорил Эйрик.
— Кровь от моей крови, я даю
тебе клятву, — тихо повторила она.
Ее слова гулким эхом отозвались где‑то глубоко в груди, отчего что‑то
в ней дрогнуло и стало расцветать, пугающе прекрасное, вызывая дрожь и восторг
— будто орошенный прохладной росой бутон раскрывал свои лепестки.
Нет, все это совсем не походило на
обычную брачную церемонию, которую совершает священник в присутствии родственников
и друзей, торжественную, как и полагается быть ритуалу обручения. Все это было
несравненно прекраснее, и интимность происходящего всколыхнула давно застывшую душу
Идит.
— Ты считаешь, что это нас
свяжет? — прошептала она наконец.
— Да, обязательно, —
тихо ответил он.
Все еще крепко держа ее за руку, Эйрик вытащил кольцо из рубахи и надел его на безымянный
палец ее правой руки.
— Это первый из моих подарков
«арра» тебе. После обручения ты можешь надеть его на
левую руку в знак того, что принимаешь свое новое положение — покорства и послушания. — На последних словах он
засмеялся.
Идит протестующе
подняла брови, но тут массивное золотое кольцо едва не соскользнуло на стол,
она поспешно согнула пальцы и невольно залюбовалась великолепием его дара.
Приглядевшись пристальней, она увидела, что на нем изображен ворон со
сверкающими изумрудными глазами.
— Это кольцо моего деда.
Идит кивнула, понимая ценность
подарка:
— Я никогда не слышала про «арра». Это означает «серьезные дары», верно?
— Да, обычай велит сделать
три подарка невесте. Кольцо было первым. — Он протянул руку к лежавшему на
столе свертку и, развернув, вручил ей расшитый шелком башмачок. — Это
второй. Он принадлежал моей бабке Ауд.
— Только один? — со
смехом спросила она, хотя в глубине души была растрогана, что Эйрик почтил ее такими фамильными реликвиями.
Он усмехнулся:
— Жениху полагается погладить
им невесту по голове во время брачной церемонии. Вообще‑то
его должен был вручить мне твой отец, в знак передачи власти над тобой в мои
руки.
— Ха! Мой отец никогда не
пользовался такой властью надо мной. Я не допустила бы этого, даже если бы он и
захотел.
Эйрик продолжал усмехаться:
— В брачную ночь другой
башмачок кладется в изголовье брачного ложа, на стороне жениха, как знак того,
что невеста принимает власть супруга.
Идит сунула башмачок в руки Эйрика.
— Забирай свой проклятый
подарок. Вот кольцо, — с восхищением сказала она, не желая с ним
расставаться, — я возьму, хотя и по‑другому
понимаю супружеское повиновение. — Она улыбнулась ему, несмотря на
решимость не проявлять никакой мягкости к неотесанному рыцарю. — Ну, если
это все…
— Нет, ты забыла. Я говорил
тебе про три «серьезных дара».
Она подняла бровь.
— Традиционный поцелуй жениха
и невесты.
И не успела она возразить, как он
потянулся к ней.
Отзывы:
Хороший средневековый роман,
написанный в любимом мною стиле, когда герои, не испытывая друг к другу
каких-либо светлых чувств, в силу обстоятельств вынуждены вместе сосуществовать.
Мне понравились их взаимоотношения, эта забавная история с переодеванием, да и
сами главные получились довольно интересными. Да, Эдит изображена излишне дерзкой и самостоятельной, а Эрик –
грубоватым тугодумом, но я не имею ничего против подобных образов))) Напротив,
люблю читать о столкновении таких характеров)) В целом мне все понравилось,
кроме описания некоторых интимных моментов и того, что у героини был ребенок от
другого. С удовольствием прочту и другие изданные у нас книги автора.
Присуждаемый балл: 8